День 3
Великий Новгород – это один из тех городов, которые нужно посетить обязательно всем, кто считает себя мало-мальски эрудированным путешественником. Один из древнейших русских городов, появившийся задолго до первой русской летописи, поэтому точный год его основания неизвестен. По некоторым оценкам, поселение на этом месте могло существовать в VIII веке и даже ранее, то есть более чем за сто лет до призвания варягов.
Город очень позитивен и контрастирует с нашим депрессивным и вымирающим северо-западом. Здесь везде чувствуется дух древности и свободолюбия, а чего только стоят названия улиц: Розважа, Людогоща, Газон, Фёдоровский ручей.
Много ли городов могут похвастаться такими вот, пронесенными сквозь века и почти непонятными названиями? Я, когда путешествую по сёлам центральной России в поисках сокровищ, для того, чтобы определить возраст и интересность населенного пункта, иногда бывает достаточно одного взгляда на его карту. Если там вместе с Советскими и Центральными улицами встречаются такие названия, как Киршань, Халтай, Удалив и тому подобное — будьте уверены — село с историей.
Даже если вы не были в Новгороде, не вижу смысла здесь о нём подробно рассказывать, лучше поезжайте туда и прочувствуйте его атмосферу самостоятельно. На одной странице пересказать всё не получится, поэтому я ограничусь несколькими фото, думаю, так будет правильнее.
День 4
Четвертый день стал кульминацией всего путешествия, так как оно задумывалось именно ради посещения Новой Деревни, а Бронница, Торжок и даже Великий Новгород были всего лишь интересными приложениями к цели. Я не знал, чего ожидать от дорог Новгородской губернии, но первые 60 км после съезда с М 10 были хорошего, добротного качества. Вот такого вот:
На этой остановке, в километре после съезда с федеральной трассы, мы зашли в заболоченный лесок, состоявший главным образом из жидких побуревших сосенок, и сразу же наткнулись на россыпи сморчков. Жаль, что не было времени и возможности довезти предполагаемый урожай до дома, поэтому ничего и не собирали.
Примерно за пять километров до Полы дорога из хорошей превратилась в опасную — колотый асфальт — и всё это расстояние плюс расстояние от Полы до Новой деревни (15 км) мы преодолевали час. Сейчас, сидя за компьютером, я жалею, что не запечатлел этого безобразия. Но тогда и мысли такой не было, казалось, остановись, и застрянешь в этом асфальте, как в болоте. За пару километров до Новой Деревни дорога вновь стала неплохой, мы выбрались из леса на открытую местность и сделали ещё одну остановку.
Мне подумалось, что в войну этот открытый пейзаж собрал, наверное, немало жизней, и словно в подтверждение мыслей на пригорке меж деревьев показался крест над одним из захоронений.
Захоронений тут великое множество, в каждой деревне они есть. И неудивительно — в 1942-м здесь на квадрате 100 на 100 км погибло не менее 300 тысяч человек — в сумме с обеих сторон. Эти места были ареной Демянской операции — не самым удачным для нас эпизодом Великой Отечественной.
После того как в декабре 1941 г. наступление немецких войск на Москву было остановлено, Ставкой был разработан план контрнаступления, в том числе и нанесения удара по группировке в районе Демянска — небольшого, но довольно древнего городка, находящегося между Ильменем и Селигером. Силами нескольких армий в январе 1942 г. вокруг Демянска советские войска сомкнули кольцо, но «дожать» фашистов не удалось.
Немцы наладили снабжение котла по воздуху и принимали на аэродромах Демянска свыше сотни транспортных самолётов в день. В среднем каждый день доставлялось несколько сотен грузов и вывозилось несколько сотен раненых. Котёл просуществовал пару месяцев: в апреле внешними силами Германии был пробит Рамушевский коридор — полоса шириной около 8 километров, проходящая через село Рамушево, по которой было начато наземное снабжение, а в конце мая блокада котла была полностью снята. Советской армией в течение всего 1942 и начала 1943 года было предпринято несколько безуспешных попыток вновь окружить врага, в ходе одной из которых и погиб мой прадед.
Вот это место — обозначил его зелёной точкой — возле одной из горловин Рамушевского коридора. Военные историки полагают, что эта, не самая успешная операция Красной армии, тем не менее, позволила отвлечь значительные силы неприятеля от взятия Ленинграда, а также сыграла с ним злую шутку под Сталинградом, когда 6-й армии Паулюса было отказано в попытке прорыва котла, поскольку в котле Демянском фашисты чувствовали себя довольно комфортно.
Пара последних километров до Новой Деревни представляла собой хорошую дорогу, а захоронение обнаружилось ровно в том месте куда я и поставил метку в навигаторе. И вот она — кульминация. Довольно волнительно было, честно говоря.
В этих братских могилах, расположенных очень компактно, лежат останки свыше семи тысяч человек, перезахороненные из окрестных деревень — даже сложно в это поверить. Мы посетили это место за день до празднования Победы, всё было прибрано, украшено и чисто. Я слышал, что это захоронение находится под шефством местной школы — поклон её учащимся и учителям.
Рядом со входом на стеле свили гнездо аисты.
И вот она — не родная, но от этого не менее дорогая фамилия «Пожащиков». Когда я только планировал поездку, то подумывал о том, не привезти ли мне какую-нибудь выбитую на металле плашку, чтобы исправить опечатку на мемориале, были также мысли не привезти ли горсть земли с могилы прадеда на могилу его дочери, моей бабушки, которая видела его последний раз девятилетней девочкой. Я помню, что когда мы смотрели парады Победы в Москве, она не могла удержать слёз, когда по Красной площади маршировали солдаты, в касках и форме военных годов. «Как папа», — говорила тогда она.
Но перед поездкой я отверг весь этот символизм и ритуалы. Была ли в перемещении земли польза тем, кто и так уже встретился друг с другом? Стало бы лучше душе прадеда, исправь я его фамилию на мраморной плите? Разумеется, всё это было бессмысленно, а путешествие, вся эта поездка осуществлялась не ради них, и так уже отдавших за нас свою жизнь, но ради нас и моей семьи, чтобы не терять память и продолжать оставаться людьми.
На этом небольшом участке лежат свыше семи тысяч человек. Даже не верится в это.
Проведя на могиле около получаса, предстояло двигаться дальше, к дому. Но какой именно маршрут выбрать дальше, было задачей нетривиальной.
Можно было вернуться на М 10 тем же маршрутом, что мы и приехали, сначала потратив час на преодоление 20 километров убитой дороги до Полы, а потом ещё минут сорок на оставшиеся 60 километров. Существовала и альтернатива — продолжить путь дальше по дороге неизвестного качества и через тех же 20 км выбраться на трассу Старая Русса — Демянск, по которой выехать на М 10 под Яжелбицами, что были в 90 км ближе к дому, чем то место, где мы съехали с трассы.
Такой маршрут экономил 30 километров, память о танкодроме перед Новой Деревней была свежа, поэтому был выбран второй маршрут. Об этом мы пожалели гораздо позже, когда решение нельзя уже было изменить, но в тот момент решение казалось оправданным.
Почти сразу за Новой Деревней асфальт кончился и мы оказались на грунтовке. Надо отдать должное, она была вполне сносного качества, однако, как и колотый асфальт, не позволяла разогнаться сильно быстрее 20 км/ч. Машина начинала подпрыгивать, болтаться из стороны в сторону, укачивать пассажиров, разве что опасности остаться без колеса на такой дороге практически не было.
Места были глухие. Преодолевая в течение часа те же 20 километров, мы не встретили ни одной живой души. По обе стороны дороги стоял заболоченный сосновый лес, где-то слева текла речушка Пола. Вот так примерно всё это выглядело, хотя на на этом снимке дорога смотрится очень даже хорошо. Было хуже.
Остановившись в этом месте, вместо сморчков мы собрали совершенно другой урожай. Например, такой — это гильза от немецкого 80-мм снаряда:
И тут же рядом — диск от ППШ:
Очень непривычно было видеть нам, обитателям средней полосы, такие вот находки. Понятно, что, скорее всего, это был хлам, выброшенный поисковиками или копателями за ненужностью, но говорят, что лет 30 назад тут и человеческие кости на поверхности лежали. И я бы не удивился, если бы нашёл их сейчас. Из земли торчал ещё какой кусок проржавевшего стального листа в несколько квадратных метров, но мы не стали его исследовать. Все находки мы оставили там, где и нашли.
Лес производил какое-то гнетущее впечатление, и не только у меня. После очередного поворота я увидел невысокое существо размером с ребёнка, застывшее почти посередине дороги. «Вывози нас скорее отсюда!» — взмолилась супруга. Но это был не призрак, это был забитый в яму шест, одетый в светоотражающий жилет и ржавую каску. Но значения это уже не имело.
Сейчас я начинаю понимать тот глубокий смысл капризов, что выкинула мне моя машина на свой «юбилей». Было бы весело застрять с севшим аккумулятором на этой глухой или лишенной сотовой связи дороге.
Мы добрались до дороги Старая Русса — Демянск, миновав по пути деревню, состоящую из одного дома, и наконец оказались на вожделенном асфальте. Автолюбителям, конечно, знакомо это чувство блаженства, когда выходишь из зоны турбулентности. Трасса была прекрасной, километры мелькали за спиной, но как только я произнёс, что никогда бы не поверил, что в Новгородской области такие прекрасные дороги, как дорога закончилась. Клянусь, так и было, не успели слова слететь с моих губ. Аккурат при повороте на Висючий Бор дорога превратилась ровно в такой же колотый асфальт, что был перед между Полой и Новой Деревней.
Именно это стало тем, почему я потом жалел, что выбрал не путь назад, ведь расстояние между Висючим Бором и Яжелбицами составляло 80 км, которые мы преодолевали около трёх часов.
Уже сейчас, смотря на поездку с некоторого отдаления, я понимаю, что самым запоминающимся её днём стал именно четвёртый. Новгород был прекрасен, но след в душе оставила встреча с прадедом и путешествие по тем местам, где он отдал жизнь. Потом меня спрашивали, что наверное, было чертовски как сложно выдержать всё это испытание убитыми дорогами, на что я совершенно искренне отвечал: «Прадед помог».