Из Касимова мы двинулись пароходом на Рязань, чтобы от¬туда попасть в Козлов, где для нас уже строился цирк.
Цирк в Козлове стоял на базаре. На открытие приехал из Тамбова губернатор. Первое отделение прошло очень хорошо. Во втором отделении первым номером стоял «Полет на голове через весь цирк».
В цирке натянули трос. К нему на скользящих колесиках подвязали трапецию. На трапецию должен был стать на голову артист и по наклонному тросу, съехать с переднего хода к выхо¬ду на конюшню.
В переднем ходу трос был привязан за губернаторскую ложу. Она была построена наверху, и в нее нужно было поднимать¬ся по лесенке. Началось второе отделение. Артист Верст проде¬лал свои упражнения на трапеции, подошел к тросу, сел на под¬вешенную трапецию, подтянулся на руках и стал спускаться. До¬ехал до середины и, вдруг чувствует, что проволока как-то под¬дается, обвисает. Заметила это и униформа и не может понять, в чем дело. Видят только, что в ложе губернатор машет рука¬ми, а дети, сидящие с ним в ложе, плачут и кричат. Артист пере¬стал скользить и повис на проволоке. Ничего не подозревающий оркестр шпарит во-всю. Бросились к губернаторской ложе — смотрят: она наклонилась и отъехала от лестницы аршина на полтора. В ложе — паника. Дети плачут, губернатор взволнован, вокруг бегает полиция и не знает, как ей вытащить из ложи гу¬бернатора и губернаторских детей.
Наконец, кто-то догадался вызвать пожарную команду, нахо¬дящуюся рядом. Подставили лестницу, и все были сняты из ложи. Губернатор уехал, приказав Суру завтра явиться к нему. Представление кое-как было закончено.
Под впечатлением этого скандального случая ночью все при¬нялись укреплять ложу. Оказалось, что столбы, на которых она стояла, были плохо врыты в землю. Михнов, строивший цирк, не проследил, как врыли столбы. Утром. Сур поехал объясняться к губернатору. Он пробыл у него долго и, приехав, рассказал, что губернатор объяснялся с ним по-французски, расспрашивал, как это случилось, нет ли тут подвоха, не было ли это сделано на¬рочно. Сур рассказал о плохо врытых по небрежности столбах и заверил, что подвоха никакого не было. Губернатор заметил: «Будь я один, это бы неважно, а то я был с семьей и знако¬мыми».
Он не разрешил цирку играть до осмотра здания комиссией. Комиссия же предъявила такие требования, что их выполнить в один день было невозможно. Пришлось цирк на три дня за¬крыть. Сур поехал в Тамбов к губернатору с актом комиссии.
В это время отец получил письмо от Рудольфо Труцци с пред¬ложением заключить с ним контракт на год и начать с 28 сентяб¬ря 1912 года играть в Риге. Отец долго не мог сказать этого Суру. Привожу его запись: «Собрался с духом окончательно заявить Суру о своем уходе из труппы в сентябре. Изумился, пора¬зился и просит до завтра не посылать Труцци контракта и дать ему возможность протелеграфировать жене в Касимов, откуда пришел ответ: пусть мы закончим в первую получку».
Тогда отец заявил Суру, что мы уже кончили, и просил нас больше на программу не ставить. Это было на репетиции при всех артистах. Отец мне с братом крикнул: «Собирайте сундуки!» Сур, видя, что отец рассердился, начал уговаривать отца и дал ему слово, что мы закончим тогда, когда нам будет нужно.
Артисты noтом жали руку отцу за его решительный и неза¬висимый разговор с Суром. А Сур был один из наиболее мягких и деликатных директоров, правда, он находился в материальной зависимости от жены, которая ни одним из указанных свойств не отличалась.
Раздражение отца было вызвано тем, что артисты получали жалованье два раза в месяц и все договоры и расчеты пригоня¬лись к этим числам. Можно было получить ангажемент на ме¬сяц, на два месяца, но очень трудно на две недели. Артисты, ко¬нечно, старались перейти со службы из одного цирка в другой.
Вечером на семейном совете отец говорил: «Вот что значит жить скромно и беречь копейку на черный день. Я могу дикто¬вать и не подчиняться капиталу только потому, что у меня есть какие-то сбережения».
В этот день вечером отец записывает: «Растелли, узнав мой ответ Суру, пришел мне пожать руку за храбрость и стойкость, за артистическую независимость и поражение капитализма».
13 августа был скромно отпразднован тридцатилетний юби¬лей Сура. Сур поблагодарил переполнявшую цирк публику за внимание к его юбилею. Артистам он заранее строго-настрого запретил делать ему какие-либо подношения. После спектакля всю труппу пригласили в буфет, где был сервирован очень скромный ужин. Юбилей прошел тепло.
24 августа над Козловом разразилась буря с ливнем. Бурей в клочья разорвало шапито цирка. Хорошо, что Сур был человек предусмотрительный и у него было запасное шапито. Все же цирк два дня приводили в порядок.
У отца грустная запись, относящаяся к этим двум свободным от работы дням: «...целый день провел дома, ибо не к кому пойти и не с кем скоротать время. Старая, но печальная правда. Все мы цари, пока цирк играет... на манеже цари, а шаг за манежем и цена нам грош».
4 сентября 1912 года мы выехали из Козлова в Серпухов.
Источник-
http://www.ruscircus.ru/alper15